Читать книгу "Киллер - это навсегда [СИ] - Сергей Шишкин"

ней будем жить, кто у нас будет в семье главным. Сомневаюсь что Лана будет хорошей домохозяйкой, это ей неинтересно, она же вылитый парень в юбке. Хотя вру, юбок Котенок не носит, предпочитает джинсы и шорты. Вот с нижним полная противоположность, она как и я любит красивое белье, белое с кружавчиками. Я то понятно, мне такое у девушек всегда нравилось, они в нем такие красивые и сексуальные, а я что хуже? Пусть Ланка мною любуется, а я буду ей. Пройдет месяц, мы снова встретимся и …, что будем делать? Понятно любовь и секс, вот только как? В порно фильмах лесбиянки трахают друг друга всякими реалистиками и фалоимитаторами, а в настоящей жизни как это будет? Также или нет? Неужели нам с Ланой придется этими штуками пользоваться, или мы что нибудь другое придумаем. Хотя зачем себя обманывать, в нашем положении либо так, либо никак. Правда когда я убивала, кончила без всяких резиновых членов, но это же совсем не то.

От таких мыслей внизу стало сыро, запахло возбужденной самкой. Мне так захотелось трахнуть Лану, что я застонала, рука сама залезла в трусики и нащупала заветную горошинку…, дальше не помню.

Очнулась на кровати совершенно голая и вся сырая, вокруг витал запах секса. Быстро побежала в ванную смывать с себя грех рукоблудства, там стыдливо улыбнулась своему зеркальному отражению — Вот что недотрах с человеком делает.

Князь стоя на коленях молился, вокруг истово крестились кореша, подельники и прочий блатной народ. Вряд ли кто из присутствующих по настоящему верил, здесь скорее верили в воровской фарт, а не в спасителя.

Наконец панихида закончилась, все потянулись в трапезную. Там уселись за столами, отец Никодим прочитал молитву, после неё начался помин погибших уркаганов.

— Слушай, а почему собрались сегодня, — спросил Козырь у своего подельника Фиксы. Тот был вхож к самым авторитетным ворам, лично знал многих, поэтому владел самой свежей информацией.

— Князь позвал, а у него знаешь какая чуйка. Все здесь, кроме апельсинов, они отказались помянуть. Чувствую кожей, что-то будет, не зря нас сюда всех собрали, — прошептал Фикса.

Время было уже далеко за полночь, когда Князю передали о звонке с просьбой о свечке. Он перекрестился, затем подозвал Фургона. Что он ему говорил никто не слышал, только после того когда все узнали об убийстве чебуреков и кинулись прибрать бесхозное добро, выяснилось что все цеховики, проститутки и прочие ходившие под Батуми уже перешли под надежных корешей Князя. Обвинить его в устранении апельсинов было нельзя, он и все его люди были на тризне. Мир организованного криминала не такой уж и большой как все думают, там все друг про друга знают. Например угнали автомобиль, так уже на следующий день многим известно: где, кто, кому и за сколько загнал. Поэтому Князь был перед своими не только чист, но ещё больше укрепил свою святость, впрочем как и финансы.

Следующим днём он встретился с Чекистом, такое было погоняло у Рощина. Тот в подробностях рассказал что произошло с Батуми.

— Куда мы влезли Григорий? Ты бы видел что она сделала там, в сарае. У меня волосы стали дыбом, когда увидел насаженного на кол. Это какую же надо иметь силу, чтобы поднять здорового мужика? Батуми отрезали голову, остальных как баранов зарезали и закололи. Представь, я не услышал ни одного крика, ни одного выстрела, стволы и перья им не помогли. И ещё…, мне кажется она меня видела, было пару раз такое чувство, почему не убила до сих пор не пойму, ей это не составило бы никакого труда. Так кто это был? Скажи, ты же меня знаешь раз послал туда, — спросил бледный Рощин.

— Ангел, — прошептал Князь.

В комнате повисла тишина, каждый думал о своем. Наконец Чекист не выдержал.

— Значит это она тебя омолодила и убрала тех уродов. Но что она взяла у тебя взамен…, душу?

— Ты как всегда прав, это она. Душа моя ей не нужна, как впрочем и твоя. Я стараюсь быть полезным и очень ей нужным, вот и всё. Насчет тебя могу попросить, но результат предсказать не берусь, она же не человек, что у неё в голове неизвестно.

Снова наступила тишина, затем Чекист поднялся и поклонился Шорникову.

— Спасибо Григорий. Я знаю как ты рискуешь, представляю на что она способна. Если получится, то я душой и телом…, вообщем так и передай.

Булькнула разливающаяся водяра, звякнули стаканы, затем Князь продолжил.

— Готовься Степа, правда не знаю к чему. Либо она нас с тобой зачистит, либо…. Вообщем сообщу, — с этими словами Князь встал и вышел, а Чекист ещё долго сидел и о чем-то напряженно думал.

За окном уже наступили сумерки, только тогда Рощин поднялся, поправил занавеску и покинул эту конспиративную квартиру. Он был хорошим оперативником, во время войны неоднократно бывал за линией фронта, участвовал во многих операциях, поэтому обучил Князя многому. Были схроны с деньгами, оружием и документами. Были явки с паролями во многих крупных городах, так что случись что-то непредвиденное, можно было исчезнуть, раствориться в огромной стране.

После душа как заново родилась, было так хорошо на душе, что хотелось петь и танцевать. Посмотрела на себя в зеркало, стало как то неловко, не то что танцевать захотела, а то что сама себя до такого состояния довела, а если с Ланой?. Интересно, наябедничают соседи или нет, ведь наверняка слышали мои стоны, ну не могла я без них обойтись. Вот же проблема, у нас в Союзе секса нет, и детей наверное аист приносит или их находят в капусте. Черт с ними, там что нибудь по ходу дела придумаю, не буду сейчас этим забивать себе голову.

Сегодня стоит жара под тридцать, значит еду на мотоцикле, одеваю джинсовые шорты и футболку. Деньги, кинжал и золото с камнями прячу в сумку, надеваю кроссовки, беру перчатки и шлем. Вначале заскочу к ювелиру, затем проверю схрон, потом если останется время немного покатаюсь по городу. Настя придет со службы а шесть вечера, мне нужно быть дома к половине, иначе скандал неминуем.

Выхожу во двор, три старые грымзы смотрят как на прокаженную, рожи как лимона надеялись.

— Здравствуйте бабушки, а я в церковь, к отцу Ферапонту на покаяние, может за вас свечку поставить матери заступнице, — елейным голоском пропела я.

Уж я к такой то матери бы вас отправила, и свечу пудовую за упокой поставила, сплетницы проклятые, — думала я глядя на них.

— Поставь матушка, поставь.